Времени всегда мало, всегда не хватает ничтожных пяти часов, пяти минут, пяти секунд... В конце концов, нам всегда чего-то не хватает.
- Пять минут, чтоб убраться из здания, около десяти, чтоб быть подальше от места взрыва. В ста пятидесяти метрах от черного входа ждет машина.
Нельзя сказать, что Нэнс ожидала чего-то большего, но ей стало немного не по себе. Девушка старалась не подавать виду.
Когда, беспрепятственно добравшись до лифта и спустившись вниз, они двигались к выходу, Нэн уже было решила, что все пройдет без перестрелок и погонь. Но шаги, раздавшиеся впереди, заставили ее сжать рукоять пистолета. Впрочем, Годдард надеялась, что Веста и сама справится: стрелять в узких коридорах из-за ее спины было небезопасно...
"Только бы выбраться," - успела подумать Нэн, прежде чем началась перестрелка. А потом времени на размышления не осталось, кроме бесконечных путаных коридоров, оружия, охранников, которые теперь выступали в роли мишеней, и желания выжить вообще ничего не осталось.
Нэн пришла в себя, когда за ее спиной с грохотом захлопнулась тяжелая металлическая дверь. А внутри остался не один десяток раненых и убитых, впрочем, каждого из них теперь можно было назвать трупом - они обречены. Нэнс бросила взгляд на часы: они потратили на две минуты дольше, чем полагалось. Но Годдард уже видела машину, которая должна была отвезти их дальше от телебашни.
Когда девушки добрались до машины, а водитель, который заранее завел двигатель, рванул с места, Нэнси снова принялась сверлить взглядом часы: у них было еще семь минут. Семь минут, чтобы спастись. Раньше она никогда не оказывалась в ситуациях, где важна каждая секунда (хотя на всевозможные неприятности Нэн везет) поэтому сейчас ей было страшно: адреналин кипел в крови, впервые за долгое время она чувствовала себя просто прекрасно, а умирать не хотелось. И тем не менее, чувство душераздирающего страха мешалось с восторгом: девушка как прикованная смотрела в зеркало заднего вида, ожидая, когда это величественное сооружение с оглушительным грохотом обрушится на землю, подминая под себя окружающие постройки. Чтобы увидеть это, Нэнс готова была заплатить, но все-таки не жизнью.
Они были уже достаточно далеко, когда прогремел взрыв, заставивший всех девушек обернуться. Игла телебашни была прекрасно видна отсюда, и она больше не была иглой. Телебашня плющилась на глазах, отекала и проваливалась внутрь себя, над ней поднимался дрожащий знойный воздух, и пар, и дым, и что-то ослепительно белое, жаркое даже здесь, страшно и весело выглядывало сквозь длинные вертикальные трещины и оконные дыры… Что ж, там все было кончено. И никто не слышал душераздирающие крики обреченных на скорую гибель людей: но если мы чего-то не слышим, это вовсе не значит, что этого нет.
Нэн закрыла глаза, но воображение рисовало страшные картины: люди, приговоренные быть заживо погребенными под завалами, бежали к выходам, толкались, не понимали, что все уже решено. И телебашня, управлявшая умами миллионов, больше не могла превращать людей в кукол; теперь это перестало быть привилегией правительства РФ - все права отныне принадлежат Армии Локи. А вместо величественной громады одного из символов Москвы на его месте виднелась куча расплавленного металла, гора обрушившихся балок, пар, смрад. И огонь уничтожал все, что осталось от некогда по-своему прекрасного сооружения, и Нэнс казалось, что даже сейчас она слышит крики умирающих, борющихся за последние секунды своей, зачастую никчемной и бесполезной, жизни, их молитвы, обращенные ко всем богам срази и ни одному, в сущности, потому что у них нет бога, который способен прийти на помощь, потому что их бог подписал смертный приговор этим несчастным, потому что ради великих совершений мы способны сметать все на своем пути, потому что война уже идет, а реки крови уже текут по улицам всех без исключения стран: больших и маленьких, развитых и отсталых, зависимых и свободных. Потому что люди не заслужили доброго бога.

Чикаго. Любил ли я это город? Нет, никогда не находила отклика в моем сердце опасность, пропитывающая каждый уголок этой цитадели порока. Ровно как и в любом другом месте на Земле здесь меня одолевала скука, стальными цепями опутывающая и тело, и то, что было вместо души. Я угасал стремительно и неотвратимо, так, что, по словам Рика, за неделю становился старше на год, а каждый новый день приближал меня к смерти еще на метр, мне оставалось лишь ждать тот момент, когда все это закончится: пить дешевый и дорогой алкоголь, тратить свое драгоценное время на шлюх и другие плотские развлечения, нестерпимо надоевшие мне еще десятилетие назад.
Пожалуй, нравилось мне только убивать: я видел неподдельный страх, ненависть или даже отвращение в глазах своих жертв. Выглядело это так, будто я гонюсь за деньгами, но все было куда проще: звук выстрела, предсмертный крик, раздирающий глотку моих жертв, и тот сладкий миг, когда их глаза навсегда закрываются, - вот что пьянило меня, заставляло чувствовать себя живым, ведь, что бы ни говорили, а мертвые не бывают настолько опасны.
Существенный недостаток в такой жизни я углядел довольно скоро: мне не нравилось проводить время в барах, мне не нравилось пить и выглядеть похотливой свиньей, но имидж стоит действительно дорого, порой - денег, чаще - здоровья, в моем случае - желания просыпаться по утрам.     
Рик таскал меня по питейным заведениям, носившим самую сомнительную славу в городе, вот уже почти десять лет, и в свои тридцать я, никогда чувством меры не отличавшийся, имел серьезные проблемы с печенью, но подручного это не останавливало, ведь он думал о моей репутации куда больше, чем я сам, о большем же уже долгие годы не думал никто из нас. И, хотя я не обладал запасом здоровья или добрым сердцем, шлюхи находили весьма привлекательным мои кошелек и револьвер, да и слава моя гордо вышагивала впереди, озаряя своим сомнительным светом бардели и кабаки.
В тот вечер он потащил меня в очередное гиблое место, на вывеске которого гордо красовалось "Bloody Andy". Я  откладывал этот визит действительно долго: Билли, владелец сего заведения, уже не один год вызывал у меня жгучее желание пустить ему пулю в голову, но Рик, непреклонный в вопросах развлечений, был забавным парнем и просил не убивать хамоватого толстяка. Я ценил талантливого юношу, а потому многое прощал ему, простил и самонадеянную просьбу о сохранении жизни этому бесполезному куску мяса. Странно, но мне всегда казалось, что если такой головорез, как мой подручный, и был к кому-то привязан - этим кем-то являлась некая Эрика Новелл, прима того самого Bloody Andy. Впрочем, не только мой малец питал к ней нездоровую любовь - ходили слухи, что эта дама способна завести любого с пол оборота. Никогда я не верил в силу любви с первого взгляда, но эта девка высоко себя ценила, не радовала клиентов даже ненароком брошенным словом, что уж тут говорить о раздвигании ног, и я смог сделать из этого вывод: ноги Новелл были так хороши, что раздвигать их не требовалось. Признаю, что раньше ни с чем подобным я не сталкивался.
- Ну же, Вэ... - он осекся, - входи, Тревар.
Возможно, парень подумал, что недоразумения я не заметил, но Рик снова ошибся: это могло бы стоить ему жизни, будь рядом кто-то еще: имя Вэл Шонк слышали все, сомневаться не приходилось, но обладателя сего громкого сочетания звуков знать в лицо приходилось не многим, я прикладывал максимально много усилий для того, чтобы это оставалось неизменным.
Я прошел внутрь бара, густо наполненного отборными негодяями и шлюхами, но не обнаружил ничего интересного: стойкий запах виски и пороха, крови и табачного дыма. Все было правильно: здесь пили, курили и глазели на полураздетых баб, а потом дрались за них. Такое стандартное сочетание заставило меня впасть в легкую апатию, но лишь на миг. Какой-то самодовольный и напыщенный до невозможности тип лет сорока изволил шутить.
- Рик, - громко произнес он, - я рад, что сегодня ты не опоздал, - слова его в общем гуле терялись, но звучали органично, - кого это ты привел? - я был удостоен оценивающего взгляда, - парень, ты слишком свеж, чтобы я мог позволить этим цыпочкам смотреть на тебя, - от него густо пахло потом и алкоголем, а смех его звучал в высшей степени омерзительно, - придется это исправить, - он было замахнулся для удара, но мой подручный опустил руку на его плечо и мягко попросил:
- Не надо.
Я не могу предположить, чем кончилась бы эта едва начавшаяся перепалка, но громкая музыка, неожиданно вступившая, заставила всех в помещении перевести взгляд на сцену. Не долго думая, я принялся пробираться к столику - свободных не оказалось, и Рик уже было решил, что мое присутствие омрачит его привычный отдых багровыми каплями крови, но среди всего этого скопища нашелся разумный человек - им был я - и этому человеку все еще хотелось увидеть хваленную пташку толстяка Билли.
"Сегодня я никого не убью".
- Не мог бы ты освободить это место? - вежливо поинтересовался я у одного из сидевших за столиком рядом со сценой.
Затуманенный алкоголем взор был обращен ко мне вкупе с нечленораздельным гневным бормотанием. Иного не оставалось: я дернул его за отвороты рубашки и повалил на пол. Освободившееся место подходило для меня как нельзя лучше и, поставив ногу на пузо  пьяной туше, я наконец посмотрел на сцену, которую под бурные аплодисменты спешно покидали молоденькие девушки. Разгоряченная толпа активно требовала следующее "блюдо". Не стоило быть гением для того, чтобы понять: эти похотливые бараны ждут приму.
Стал ждать и я.

Эммелина Вейнс|Emiliana Vance|Nina Dobrev|17 y.o.|close
Убегала от себя, пытаясь спрятаться в череде смутных будней. Молочный туман плотно обволакивал девушку, прятал от общества, позволяя насладиться одиночеством. Оставаясь наедине с природой, Эмма с легкостью могла отбросить бежевую вуаль, раскрыть себя полностью. Разве могли непроходимые леса показать ее настоящую натуру, открыть миру чувственную «потерянную» Вейнс, так хорошо играющую «Железную леди»?
Открывая глаза она видит перед собой неизбежность. Этот морок давно напрошен на ее бледное лицо, подавая миру другую Вейнс, видящую в мире чернь. Разговаривая с многими на высоких тонах, выговаривая все свое недовольство, она не думала, что зайдет так далеко. Как кукловод дергает марионетки за ниточки, так привитые с детства взгляды на окружающих, указывающие Эммелине как правильно поступать, размышлять, повелевают ей. Двойственная натура, такой место либо на Когтевране, либо на Слизерине. Но, увы и ах, Вэнс на факультете храбрых. Видимо звезды так решили, что Эмма будет умной, но не чуткой, прямолинейной, но не милосердной. Словно не от мира сего, состроив вечно недовольное лицо, она следит за публикой, иногда бросая свои колкие замечания. Совсем не умеет общаться, предпочитает отмалчиваться и слушать. Сильный пол не замечает в помине, не то, что бы не любит романтику и все с ней связанное, боится потерять себя в этом амурном мире. Не смотря на всю отрицательность, что так и льется из нее, девушка не хвастлива. Завидовать не любит, ей проще фыркнуть в сторону «победителя» и убедить себя в его скором фиаско.

Алиса Ревейн|Alice Revain|Miranda Kerr|16 y.o.|free
Возьмите грамм пятьсот смешливости. Только такой, чтобы смех был звонкий, заразительный. Смешайте с мелко порезанной влюбчивостью, дающей о себе знать, как только на горизонте появится мало-мальски смазливый юнец. Чтобы без отдушки самодовольства. Затем залейте все это раствором из концентрированного занудства. Такого крепкого, выдержанного занудства, что хранят в своих погребах Боги-ценители. Дня три не трогайте вообще, а потом бросьте сто пятьдесят грамм гордости. Гордость выбирайте поплотнее. За гордостью бросьте несколько неочищенных клубней принципиальности. Желательно не очень крупных, иначе они не проварятся и тогда все насмарку. Потому что принципиальность должна быть немного разваренной, чтобы её, в случае необходимости, легко можно было размять. Натрите на терке кусок сарказма, но не того, благодаря которому сочиняются шутки, а то, при помощи которого переживаются жизненные невзгоды и неурядицы. Накройте крышкой заботы, только не закупоривайте, потому что альтруизм нынче никому не по вкусу. Несколько полотенец дружелюбия. Через час пару капель вспыльчивости (с нею будьте осторожны, лучше оденьте защитные рукавицы и очки, потому что она может любой миг вспыхнуть). Добавьте по вкусу раздражительности, язвительности и ироничности. Поварите ещё с полчаса и Алиса Ревейн готова. Перед тем, как выпускать продукт в массы, не забудьте прикрутить к нему табличку с надписью «огнеопасно». А в инструкции по применению, обязательно укажите, что обращаться с продуктом нужно бережно. Употреблять дозировано и только по предписанию Мироздания. Ни в коем случае не взбалтывать и хранить в теплом, недоступном для детей месте.

Ксенофилиус Лавгуд|Xenophilius Lovegood|Jamie Campbell Bower|17 y.o.|free
Не стоит судить книгу по обложке – тоже самое и с Ксенофилиусом делать не стоит. Его благородный вид и шикарный стан всегда обманывают глупеньких девушек, вздумавших кинуться к нему на шею. Нет, он никакой не псих, не гей и, упаси Мерлин, трансвестит. Просто он слегка двинутый. И вы не ошиблись. С самого рождения Лавгуд отличался не только неестественного цвета глазами, но и безграничной фантазией и способностью быть легкомысленным в самых ужасных ситуациях. Ксено это эдакий ребенок в теле взрослого, и чем старше становится юноша, тем больше молодеет ребятёнок. Многие ребята в школе дружат с Лавгудом, ведь он преданный щенок и, по их мнению, способен взять на себя вину. Но не стоит думать так дальше: в некоторых моментах сам Ксенофилиус способен подставить того или иного человека. От природы очень раним и скрытен, друзей у него мало, а вот приятелей – хоть КАМАЗом вывози. Все свободное время проводит на поле для квиддича, делая непонятные заметки или в библиотеке, читая статьи о причудливых видах животных. Учителя пророчат ему хорошее будущие в сфере журналистики, и то это при условиях, если Лавгуд перестанет шарахаться от людей. В числу его минусов можно определить только тот факт, что Ксенофилиус говорит что не попадя и тем самым отталкивает от себя людей. В целом же, парень довольно-таки неплохой и весьма-весьма милый.

Андромеда Блэк|Andromeda Black|Kaya Scodelario|16 y.o.|close
Открыв душу, мы теряем многое. Она так и сделала, открылась и потерялась. Дочь Блэков, какая она должна быть? Холодная, гордая, величественная. Нет, тогда она не Блэк, она лучше. С чем бы ее сравнить? Возможно, Андромеда похожа на лань – с виду белая и прекрасная, а если чем не понравился, пнет и плюнет. К счастью, Энди не та девушка, которая будет церемониться. Ей важен результат, а не подготовка. Блэк способна выпить из соседа всю кровь, лишь бы он ответил на ее вопрос, нелегкий к вашему вниманию. Помимо этого Меда не против чревоугодия, но не такого, чтобы все было чересчур. Чересчур ее зацикленность, сосредоточивание на одной вещи. С этой девушкой невозможно жить в одной комнате, так как она не успокоиться, пока не сделает всю домашнюю работу или, к примеру, не перегладит все белье.
От природы Блэк замкнутая, тихая и неприметная по характеру девушка, в то время, как внешность ее искрится яркими красками. Но несмотря на неприметность, девушка остра на язык и может иногда сказать такое, что не к столу, не к слову. Трудолюбивая, но не такая, как большая половина барсуков, добрая. Пожалуй, самая добрая из Блэков. Влюбчива и фанатична, если распознать ее получше, то бросить – практически нереально. Относительно друзей – настоящая мать Тереза, ей всегда нужно знать кто с кем и когда, а то вдруг что не так! Любознательна, жить не может без книг и библиотеки в общем. Без проблем может жить в тишине, ни с чем не сравнимым спокойствием. Такая мадам с легкостью проживет одна и даже глазом не моргнет, если ее закроют на неделю в двушке. Склонна к беспокойствам, боится всего на свете. Лучше не рассказывать ей ничего про мистические места и прочую чушь.

Кристиан Нотт|Christian Nott|Michael Fjordbak|17 y.o.|free
Позер, каких мало. У него буквально в крови витиеватые фразы, взмахи руками, расслабленная, пошаркивающая походка. Кристиана можно назвать мастером слов, он умеет познакомиться - не подкатить - с девушкой так, что после этого у нее возникнет ощущение, что перед ней принц на белом коне, пришедший, чтобы увезти ее в мир грез, но это далеко не так, ведь в планы Кристиана не входило никого никуда увозить, да и принцем его назвать сложно. Но поставить себя перед девушкой Кристиан умеет, это точно. Он до сих пор придерживает дверь, пока девушка не войдет в комнату, и вежливо, хотя не без скрытого раздражения, говорит, что не надо сокращать его имя. Кристиан за своей вежливостью выглядит безобидным парнем, но с ним нельзя вступать даже в словесные перепалки, - нанесет моральную травму, от которой потом сложно будет оправится. Конечно, Кристиану вполне можно врезать, чтобы не возникал, но Нотт является заядлым участником Дуэльного клуба, так что лучше не рисковать. Кристиан, безусловно, самый воспитанный представитель своего факультета, по крайней мере, он сам так считает, и самый умный. Кристиан читает книги и не только по школьной программе, но он далеко не книжный червь, просто любит почитать, когда есть время. Благодаря этому Кристиан является безупречным рассказчиком, так что вешать девушка лапшу на уши - простите, рассказывать любопытные вещи - он умеет и с удовольствием делает. Кристиана знают все в школе, он является чем-то вроде школьной знаменитости, местным дамским угодником, любимцем учителей, баловнем судьбы. Многие считаю его своим другом, но вот он как раз не спешит никого в таковые записывать. Вообще, Кристиан за 7 лет так никого туда и не записал. Есть люди, которые близки или были близки к этому, но в последний момент он отказывался от этой идеи и продолжал свое одинокое существование в этом бренном мире.

Джеймс Поттер|James Potter|Aaron Taylor-Johnson|17 y.o.|close
Вам нужно найти Джеймса Поттера, но вы не знаете где искать? Все очень просто - найдите самую большую и шумную толпу и будьте уверены, что он окажется в самом ее центре, громко что-то выкрикивая и смеясь. Можете даже не сомневаться, кто именно собрал эту толпу. Джеймс, он как наркоман, подсел на всеобщее внимание и не может с него слезть. Ему всегда нужно быть в центре внимания, оттягивать его на себя, когда кто-то смеет перевести его на другого. Ведь - упаси Мерлин! - кто-нибудь забудет его святое имя. Джим наверняка снится в ночных кошмарах всем учителям, но ведь снится же! К слову, Джэ Чэ Поттер просто обожает встревать в чужие разговоры, даже если это беседа о том, как изменился курс сиклей за лето прошлого года. Что вы!? нужно вставить свое умное - а иногда и не очень - слово, иначе день будет прожит зря! Наверное все уже поняли, но для особо "умных" все-таки стоит сказать, что Джеймс очень несерьезный. Как утверждает сам Джэ Чэ, человек растет и набирается мудрости до 30 лет, и даже его - как не жаль - это не обойдет стороной, и вот тогда-то он и станет серьезным, а сейчас нужно насладиться всей прелестью молодости. И еще, да, Джим умеет развести скандал на ровном месте, внезапно вспылив. Ох, этот загадочный Поттеровский характер, меняющийся как носки у Рема. Джеймс может сникнуть от того, что кубок по квиддичу блестит не так ярко, как блестел кубок слизеринцев в позапрошлом году. Конечно, ведь это очень ужасно! Но Джим работает над собой, старается изменить себя. Порой он встанет утром, подумает "все, решено, с этого дня я буду еще большим очарование, чем всегда, буду очень вежлив и учтив и даже начну отжиматься по утрам", но потом, потом суп с котом. И, наконец, одно из любимых занятий Джима - наступать на больные мозоли тем, кто ему не нравится. А находить такие мозоли он умеет, уж поверьте. А потоптаться ему всегда помогает верный друг Сириус. А теперь неожиданное, не поддающееся всякого представления окружающих о Джэ Чэ Поттера, заявление - за лето он очень изменился! Стал сам делать домашние задания, научился быть вежливым, перестал задирать всех, кто ему не нравится и стал пользоваться косметикой... Ох, ладно, а если серьезно, то Джим слегка пересмотрел свои взгляды на мир и свое поведение. Например, теперь он уж точно не станет подвешивать Нюникуса вверх тормашками или сдергивать с него штаны, во-первых потому, что это не очень то приятное зрелище, а во-вторых - о Мерлин! - он, кажется, наконец понял, что нужно мисс Эванс.

"Пугало, Пугало, Пугало," - у Крейна начинает раскалываться голова от шума в мыслях, потому что их двое - Джонатан и Пугало - это не один человек, а два разных. Мистер Бу спит, пока бодрствует доктор, воспринимая реальность истинно, со всей её серость, а не с желтым цветом страха, который скрывает во всю яркие головой глаза, словно бы под пеленой, душа своим прибыванием в человеке. Хотя нет. Вовсе и не душа, а заставляя жить. Джонни, малышу Джонни, которому всегда доставалось от сверстников, которого всегда окунали в грязь, как щенка, какой-то бродячей псины, которому нужно подохнуть в какой-нибудь трущобе, а не выжить. Крейна обожали избивать в детстве и унижать за то, что он был неказист и страшен, как казалось многим - непропорционален, с этими вечно сальными волосами и потерянным взглядом голубые глаз. Урод.
"Пугало, Пугало, Пугало," - снова в голове раздается голос второго "Я" вместе со скрежетом, которое создает прикосновение шприца к стене. Резко, противно и так невыносимо, что хочется противиться этому звуку, который давит на тебя, который просто заставляет существовать в неопределенности. Пугало любит Крейна, Пугало любит мучить Крейна, не входя в наступление, Пугало нравится, когда бывший доктор, псих ныне, уходит в полное отчаяние, вспоминая всё прошлое. Как умерла его подружка и Джонатан посодействовал этому - всунул столько газа её парню, что тот не мог понять, что он видит - кричал, бился в истерике, а потом сел за руль, взяв её с собой. О да, это было грандиозно - весь этот пожар - их смерти - Джонни было наплевать на неё, теперь, когда газ работал, когда он мог уничтожать своих врагов, одним только поражением в глаза. О, поверьте, это почти сладко осознавать такую власть в своих руках, из-за этого доктор и сделал перчатку с шприцами на пальцах. Хотя и в обыденности, он был не проще - баллончик с газом был при нем и маска. Всегда. Как ножи у мистера Джея, как монета у Харви Дента - это неотъемлемая часть всего тебя. Ты не можешь жить без этого. Пугало. ПУГАЛО. Пугало и есть Крейн, но маска, его счастье. Страх всем и доктор улыбается, смотря в потолок, особенно, когда его наблюдают в психушке, как самого непонятного психа - он может запутать, потому что знает больше, чем многие из врачей.
Его спрашивают, что он думает по этому поводу - он всегда говорит открыто - синдром зависимости и шизофрения, а еще мания и депрессия. О да, он не врет, вот только с его мнением все еще считаются и ему смешно, почти до открытого смешно. Он один раз спросил у одного врача об этом - сложно ли верить такому шизику как он, который хотел смести весь город страхом, чтобы эти ублюдки поубивали себя. Ему не ответили, но продолжили слушать его предположения, а вечером, уводя, его впечатал лицом охранник в стену, вроде бы сломав ему нос, Крейн не помнит, глаза закрыла пелена и он стал Пугалом - просто ржал, смотря на свою кровь. Это было смешно смотреть, как охранник боялся, пока вел его - боялся смотреть на психа, который просто ржал, ржал без причины. А утром ему предоставили доктора и даже сунули в новую камеру. А все из-за Рейчел - о да, подружка Дента постаралась, видите ли совесть сыграла своё по отношению к бывшему коллеге. Испорченная и доверчивая тварь, сказал бы ей в лицо Джонатан, но она же мертва - поверьте, он знает и об этом - здесь своя быстрота передачи новостей, если есть нужда в знании. Даже, если Рейчел была противна ему, то даже после смерти она мстила - Харви, Бетменом - у Джонатана от этого закатывались потухшие глаза, как они оба были противны. И его теперь понесло от осознания того, что он мог сделать. Пугало незримой тенью забирало адвоката к себе.
-Пугало заберет непослушных детей, - говорит Крейн еще больше скалясь в улыбке, а голубые глаза невозможно горят, почти безумием, пусть прокурор и понимает всё понятие вещей, но говорит, негромко посмеиваясь, продолжая истерику, - Бугимэн придет за ними, всеми, с мешком кошмаров, как Санта Клаус страха, - после этого Джонатан молчит, но начинает негромко повторять, - Пугало придет, Пугало, Пугало,- он говорит со своим вторым "Я", хотя то спит, но малыш Джонни ведь не так прост, о нет, Джонатан никогда не будет простым задохликом, который целуется со своей студенткой на заднем сидении машины, лишь потому что это кажется нормальным - его бесит сама мысль об этом. Ведь приятнее думать о том, как эта самая студентка смотрит на него и кричит, боится, бьется в истерике, потому что ей страшно. Прячется, пятится, бьет колени и руки, кровь, синяки, плач и её крики, испуганные глаза и тяжелое дыхание, что доктор, добрый доктор облизывает губы от радости, смотря на эту прелесть. Маска все еще на его лице, но ему так прекрасно, состояние эйфории от этого. Доктор Крейн - вы садист?! Эта мысль решает всё и маленькая овечка становится заколотой, её собственной косой - мгновенно - все еще теплое тело валится на пол, заливая его же кровью. Алой. Но такой некрасивой. "Желтый пошел бы больше," - думает в этот момент психиатр и псих в одном лице. А воспоминания улетучиваются, едва коса издает лязг по металлу. Противно, но доброму доктору нравится. Это как ногтями по полу, когда что-то большое утаскивает тебя, под кровать. Малыш Джонни любит убивать, насмотревшись на страх - его редко водили в кино, родители, потому что даже там их сына успевали избивать, такие же дети как он - Крейн никому не нравился, он был Пугалом еще тогда, давным давно. Один.
Один. Хотя не всегда. У Джонатана была чудесная мать - об этом он помнил всегда, не забывая ни на секунду, только об этом. Она всегда была рядом, с этим "заморышем" и тряпкой, которого избивали каждый сущий день, стирала кровь, обрабатывала ранки на детском лице. А потом тихо плакала, говоря, что боится, что он умрет и она не успеет, все время боялась, все время плакала, правда стирала свои слезы и вновь улыбалась, таща Джонни за собой. Её маленького милого Джонни. Хорошего мальчика и образцового ученика. А потом Джонатан начал таскать живность в дом - особенно крыс и начал их препарировать, потому что ему нравилась биология, потому что он зажегся ей, без остатка посвящая себя ей, до помрачения сознания, которое через десяток лет покинуло его, оставив лишь Пугало. Страх был его единственным другом, потому что единственное, что испытывали к ребенку - ненависть. Потому что Джонатан был гадким утенком, не способным постоять за себя. Это просто было никогда не нужно - люди били, люди были тварями, люди унижали его, разбивали лицо в кровь, кидали вниз по лестнице, кидали камни - это были обычные дети - им нравилось чувствовать своё главенство над ним - это ведь круто, когда кто-то боится тебя и забивается в угол, когда ты прикасаешься к маленькому ублюдку, сжимаешь его горло, а он не может даже закричать - бьется, хочет позвать любимую маму, но не может, потому что руки слишком сдавливают горло, а ты, едва ли, не умираешь, потому что руки не видят этого и ты слышишь сплошной чужой смех - неизгладимое впечатление, потому что хочешь убить их. ВСЕХ.
Кто знал, что у Джонатана снесет крышу, кто знал, что он уйдет в себя, кто знал... Пугало?! То, что всегда было внутри, то, что застилало глаза, то, что заставило его заниматься газами и убивать тех, кто мешал его сценарию. Это не Джокер - малыш Джонни тактик и любит идти по строгому сценарию, не останавливаясь не перед чем, потому что второе "Я" просыпается слишком резко. У Джонатана нету свободы от этого, потому что Пугало застилает глаза и приходит страх. Нету страшнее Страха, чем быть им. Ты перестаешь чувствовать что-либо, потому что люди становятся не важны. Он забыл как умерла его мать, об отце он не помнил даже, когда был студентом. Но их страхи он уже тогда использовал - на других. Малыш Джонатан не был собой - псих с косой и маской на лице, он разрезал чужие тела косой, потому что ему надоедали крики - он ненавидел крики, когда их было слишком много - это было порочно, а кровь на косе всегда выглядела алыми рубинами, что были в шкатулке его любимой. Безответно любимой девушки, которая посмеялась над таким как он и теперь... теперь была мертва, знаете, тогда Крейн был рад открытию. Пугало закрыл глаза, а потом открыл, лишь через месяц, когда она вовсе забылась, полностью стерлась из памяти. Ему было все равно, теперь. Он ненавидел их всех и каждого. Заставлял бояться.
"Пугало, Пугало, Пугало", - Пугало начало медленно раскрывать глаза, которые светятся желтым - сами глаза доктора поменялись, а еще он заметил знакомую фигуру. Мисс Харли. Малышка Арлекин Джокера. Маленькое солнце Аркхэма, наравне с Айви не бесящее его. Коллега, такой же псих, как он. Только еще и мила, по своему, слишком добрая и любящая, а порой, порой она сущий дьявол и это не может ни нравится. Злодеи есть злодеи.
-Мисс Харли, не хотите ли прогуляться со мной, до лаборатории, мне нужна будет ваша помощь, - бывший доктор, бывший прокурор и просто псих говорит с ней так, словно они до сих пор психиатры Аркхэма, но это не так. Он уменьшил расстояние между ними до минимума и теперь смотрел ей в глаза - у него они начинали гореть желтым. Пугало открыло глаза, - мне нужно будет провести эксперимент на наших новых друзьях, пока Вас не позовет Джокер, - у него еще ярче горят глаза. Псих. Псих начал просыпаться. Эксперимент - соотношения страха, новый Фобос. Фобос. Чужой страх.

Ваше величество! Мы ничего не обнаружили.
Странно, когда свои же войны ничего найти не могут, хотя кто и знает, вдруг удалось обнаружить и обезвредить. Необычный день для необычных прогулок, особенно пешим ходом. Извольте спросить, почему же королева предпочитает ходить пешком, а не ездить на своей карете? Все весьма просто. Иногда хочется ощутить природу у себя под ногами, потрогать ее, вдохнуть капельку свежего воздуха. Иногда хочется стать этой природой, вкусить все ее плоды, слезы, разочарования. Я всегда была готова к таким вот необычным подвигам, особенно разгуливать со своей стражей по лесу, ища хоть одну зацепку на то, чтобы поймать того, кто послужил встретить смерть своими глазами. Вы думаете я такая ужасная и способна на убийства? Быть может вы вспомните Локи или его дочернее производство, а именно его дочь Хель? Вот тут и стоит говорить, кто еще оказался злым человеком, а кого лелеют в Асгарде. Вообще, я не любитель разгуливать по таким окрестностям, как лес, пустошь, заброшенные склепы и прочие руины. Такие места таят в себе кучу загадок и имеют тщательного осмотра.
Ничего, вечером еще раз выйдем на поиски этого жулика. Я уверена, он где-то здесь, ибо он бы не смог бежать на границу.
Пройдя чуть дальше, я убедилась, что вся стража ушла обратно в замок. Я бы конечно не позволила за мной наблюдать, но при всем своем уважении к своим защитникам должна сказать, что они отлично справляются со своей работой. Такие помощники всегда пригодятся, ведь от них не требуется, скажем так, ничего особо тяжелого. Никогда еще я не была так безнадежна, как сейчас. Я даже не думала, что тот незнакомец окажется таким хитрым, чего я боялась. Он же не мог покинуть границу, ведь так? Хотя чего я себя успокаиваю - эти простофили везде могут успеть, стоит только захотеть. Вот и я - захотела скрыться в чащи леса, чтобы успокоить себя и свои мысли и я это сделала. Дорога к водопаду была не такой уж долгой. Стоило пересечь реку и несколько чащ, как перед глазами открылся воистину великолепный вид на такую природную красоту. Струи водопада скатывались по камням, образуя своеобразную воронку, которая пропадала где-то в земле. Сам водопад был окружен большими камнями, плачущими деревьями и лозами, что так хорошо вписывалось во весь пейзаж. Неужели я попала в сказку? Неужели я вновь оказалась в своем сне, где вот вот встречу принца? Но нет - я по-прежнему в своих владениях и по-прежнему никакого принца не встречу. Спускавшись к устью водопада, чтобы насладится прохладой этой воды, я услышала шум и чей-то стон. Но стон был не от наслаждения, он был, скорее всего, от боли или от мук. Мне вдруг стало любопытно, кто же прятался там, возле воды и кто бы это мог быть. Наверно это тот самый жулик, который решил пошутить, а может и вообще ужасный преступник. Точно! Если бы это был преступник, то мне нужно что-то, что предохранит мою жизнь от столько цепких лап врага. Вытащив из-за спины, из кабуры, точнее сказать, свой меч, я медленно подошла к незнакомцу, который промывал свою рану. Он был в капюшоне, но мне казалось, что я его вижу и без него. Он воистину прекрасен! Мое подсознание ликовало и вздумалось, зачем же я вообще это делаю? Медленно подойдя к незнакомцу, я ткнула ему в спину конец своего меча и слегка трясущимися руками решила узнать, кто же был под мантией.
Клянусь своим мечом, если ты не покажешь своего лица, незнакомец, я снесу твою голову с плеч немедля!
Парень, который сидел ко мне спиной вдруг прекратил свое дело, резко опустив руки. я сильно испугалась, хотя испуг был не от того, что сейчас сделает этот незнакомец, а от того, что он так резко остановился перед своим занятием. Он медленно встал, но я все еще держала меч подле его спины. Незнакомец встал и снял свой капюшон, чему я была слишком удивлена. Боже, он был так красив. Казалось, что я схватила не преступника, а принца дальнего королевства, который попросту заблудился.
Что тебя привело сюда, незнакомец?
Голос мой был хоть и холоден, но сердце бешено колотилось. От нехватки воздуха я бы могла сею же секунду упасть на пол, чего теперь делать не стала. Адреналин настолько захватил мой разум и подсознание, что просто я была на грани всего катострофического. Но я слышала, как моя внутренняя королева ликовала и говорила, чтоб я взяла себя в руки. Так и произошло: я подняла голову вверх, чтобы разглядеть незнакомца и слегка приподняла кончики губ. надеясь, что парень этого не заметит. Но все же его соколиный глаз увидел мою реакцию и слегка расслабился.
Меня зовут Один, госпожа. И я просто напросто промывал свою рану.
Парень поднял руку, чтобы показать свою рану, но я слишком была напугана, чтобы отреагировать нормально. Я резко поднесла свой клинок к горлу парня, чтобы прекратить его движения и минут так пять стала его осматривать. На преступника он не был похож, скорее всего он был каким-нибудь путешественником или странником, который решил передохнуть. Но он был таким величественным, мужественным, что просто отрицательных эмоций к нему не были устремлены. Он напоминал мне моего отца, но у того была капелька иронии в душе, а этот был весьма серьезным, чего я не ожидала. Наша идиллия нарушилась тем, что незнакомец вновь взвыл от боли и пал к моим ногам. У него не одна рана была, как оказалось, а целых две!
Я вам помогу, Один. У меня есть кое какие снадобья, что приведут вас в чувства..
С этими словами я провела незнакомца к более нейтральному месту - на неизвестную мне поляну.. Я ощущала его присутствие слегка иначе - обычно люди меня ничем не привлекали, а этот.. Этот был красив, его глаза были наполнены жизнью. Но никогда, ни при каких обстоятельствах я не позволю себе с ним видеться больше. Никогда..
С первой нашей встречи прошло месяца два, тогда я уже забыла про незнакомца, но никак не могла забыть его глаза. Мне удавалось ранее видеть такой сорт людей, но Один был такой единственный на земле. Его взгляд преследовал меня во снах. До недавнего времени мне снилась та самая поляна, где мы и познакомились. Мы говорили мало, в основном я помогла ему с ранами и он отправился дальше, покорять миры. Но что странно, я потом нигде его не видела, хотя мне казалось, что он смотрит на меня. Когда наступил день равноденствия, когда весь народ вышел на главную площадь, чтобы порадоваться такому весеннему празднику, я увидела его. Он стоял возле стойки с яблоками, опять же был одет в свой плащ, но уже без капюшона. Среди миллиардов людей я смогла бы найти того, кто мне нужен и я нашла его. Медленным шагом я смогла позволить себе подойти к нему и дотронутся до его крупного плеча. От парня веяло цветами и морской водой. Боги, неужели это любовь!? Неужели она пришла!?
Один, я искала тебя..
Парень медленно повернулся ко мне и его лицо озарила яркая улыбка. По его глазам я могла прочитать, что он искал меня и ждал. Вот он - мой принц, моя любовь, моя вечность.. Он был выше меня, он был идеален. Он напоминал мне лотос, только очень редкого вида растений. А я была как редкая лоза - такая же вьющаяся и вечно погладистая.